В стране непуганых овцебыков. Братск—Монды—Ханх (Монголия) на Opel Meriva

Чтобы попасть на берег этого озера, нашему экипажу в составе трех человек (я, моя жена Елена и старший сын Роман, который никогда еще монгольской экзотики не видел) пришлось проделать путь длиной более чем в 2 тысячи километров.

  
За горами граница.

Часть его, которая начинается сразу же после монгольского погранперехода за поселком Монды, и дорогой-то назвать нельзя, так: колдобины да ямы, залитые водой, в одной из которых мы благополучно сели на брюхо, наш избалованный асфальтом автомобильчик сразу же сдался, как только появились первые трудности. Освободил нас новенький полноприводный ГАЗ-33081, который монголы гнали из Иркутска. За спасательные работы рассчитались пластиковыми стаканами, поскольку водитель Газика с пассажирами решил на месте отметить свой оглушительный успех — но не из горла же хлебать... На этом 30-километровом участке пришлось еще сто раз чертыхнуться, принимая удары под дых авто, прежде чем увидели крутой, иссеченный вешними водами спуск к поселку Ханх, который стал на несколько дней родным домом. Первый день выдался дождливым.

Зато потом распогодилось.

Здесь я уже в третий раз. Впервые мимолетно проскочил много лет назад, когда наша мотоциклетная экспедиция «Братск—Гоби—Братск» возвращалась домой через Монды (http://pressmen.info/art2014/03_mongol.php). Тогда познакомиться поближе с этим поселком не было ни сил, ни особого желания, все были измучены долгим путешествием и думали только о доме.

Вновь я оказался в Ханхе поздней осенью 2007 года. Тогда здесь на базе «Серебряный берег» проходила историко-приключенческая игра «По следам Белого Хана Войны» (о которой постараюсь рассказать отдельно — заслуживает того). В очередной раз удивился тому, что в этом монгольском поселке за многие годы моего отсутствия практически ничего не изменилось, вот только появились на аборигенах ковбойские шляпы, бейсболки да джинсы. В сравнении с другими районами Монголии, лежащими по другую сторону Хубсугула, жизнь здесь словно законсервирована. Тому способствуют труднодоступность поселка, да и особый статус этой территории: природный заповедник.

Собственно за этой первобытностью люди сюда и едут. По побережью раскинулось несколько туристических баз, как правило, русско-монгольских. Что и неудивительно, кроме наших соотечественников, другим иностранцам здесь появиться крайне сложно. Погранпереход в Мондах работает только на граждан сопредельных государств, а регулярная паромная переправа с материковой части Монголии так и не налажена.

С одной стороны, такая изолированность — благо для заповедника и экстремального туриста, с другой стороны, от многих привычек избалованного жителя города придется отказаться. Мы жили в юрте. Оказывается, и от этого можно получить удовольствие. Кормили экзотично. К примеру, есть в монгольской кухне такое блюдо, как хорхог, о котором я как-нибудь расскажу при случае. Так вот, четверть барана обошлась в тысячу с небольшим рублей, и съесть эту порцию втроем мы не смогли (сейчас бы ее сюда…).

Словом, поесть, попить здесь можно знатно, но основной цимус не в этом. Здесь приобщаешься к природе до самых глубин своего естества. Хубсугул часто сравнивают с Байкалом. Действительно, много схожего, но и различий много. Здесь цивилизация еще не исковеркала девственные берега, и единственная проблема, с которой может здесь может столкнуться ярый гринписовец, — не вступить в коровью лепешку. Это запросто. Стада здесь бродят, как у нас собаки. Скажем, выбрали мы пляжик с целью позагорать, но недолго там томились в одиночестве, по обе стороны вскоре расположились группы коров, яков и овцебыков с той же целью.

Если же подняться с песочка и пройти несколько сотен метров, то можно встретить стаю журавлей, разыскивающих что-то в траве, мирно пасущегося гуся с ярко-красной грудью, а в небольшой заводи увидеть уточек, перевозящих на своих спинах птенцов.

Развлечения здесь тоже соответствующие: покататься на лошади, пострелять из лука, проехаться на яке, съездить на рыбалку. А можно никуда не ездить, а прямо с пирса турбазы закинуть спиннинг, или, взявши лодочку, отплыть подальше от берега с удочкой.

Мне опять не пофартило: потерял три блесны и не поймал ни одной рыбки. Как сказал один промысловик: «Люди делятся на тех, кто ходит на рыбалку, и тех, кто ходит ловить рыбу». Зато наблюдал уловы других: в основном добывали хариуса. На донку брал налим. Попалась и чайка: заглотила налимью наживку. Освободили, но выживет ли с поврежденным клювом?

Отдых пролетел незаметно. На обратном пути в монгольской степи подобрал ржавую железяку, то ли засов, то ли оклад сундука, с православными крестами на ручке.

Монгольская таможня на нее внимания не обратила, а наши заметили. Таможенник-бурят неодобрительно покачал головой: «Нельзя ничего брать в степи. Могут быть неприятности». Пообещали заехать в дацан и оставить пожертвования. Так и сделали в Аршане.

Но на пути к дому меня дважды тормознули гаишники: за превышение скорости и, внимание, чего раньше никогда не бывало в Братском районе, за то, что задний пассажир не был пристегнут.

Вот как тут не поверишь в приметы?

Олег Августовский, фото автора