БРАТСКИЙ ДЕКАМЕРОН-2

"Сердцеед" продолжает публикацию любовных историй, приключившихся в Братске и с братчанами. Нашего нынешнего рассказчика зовут Виктор, ему 42.

- Лет пятнадцать назад я оказался у разбитого корыта. Все, что я имел, - это комната в бичевнике возле "Лесохимика", доставшаяся мне после развода, плюс нудная работа со 120-рублевым окладом и без малейшей перспективы. Жил я в состоянии нестояния, с отвращением тянул лямку и писал письма в разные концы СССР, надеясь поискать удачу где-нибудь подальше от этих мест. И как-то невзначай в поле моего зрения попала Наташка...

Меньше всего она походила на жительницу занюханной Вихоревки. Еще меньше - на жену алкоголика и заезженную мать троих детей (и как только ухитрилась к 25 годам?). Стройная, собранная, подтянутая, не без татарских кровей - восточная красавица, да и только. Она постоянно приезжала к нам в контору с какими-то бумагами, мы вежливо раскланивались, я грешным делом думал: "Хороша Наташа, жаль не наша..." Этим все до поры и ограничивалось.

Начальство мое, надо сказать, в грош не ставило тогдашнюю борьбу за трезвость. Поэтому по праздникам у нас были традиционные попойки. Как-то накануне 8 Марта за одним столом с нами случайно оказалась Наташка. Напоздравлявшись вволю, я отправился провожать ее на электричку: в общагу возвращаться не очень-то хотелось. Мы затеяли пустяковый треп, и я сказал ей какой-то двусмысленный комплимент. "Фу, пошляк, - ответила она. - Проси прощения". Я, как положено, упал на одно колено, она наклонилась, чтобы меня поднять, и я ее поцеловал. Тут Наташка меня огорошила: "Слава Богу, наконец-то догадался, бестолочь!"

Произошло самое интересное: я обнаружил, что мне от нее нужен вовсе не секс! Следующий ее приезд был самым натуральным праздником: мы заперлись на ключ в отделе, болтали и целовались весь обеденный перерыв. Еще через неделю, однако, она приехала совсем чужая. Я поинтересовался: "Что случилось?" - "Сволочь я", - ответила она. - "У меня же, все-таки, семья. Я же не могу спать с тобой, понимаешь? А так - это все равно, что показать голодному горбушку, а потом спрятать".

Что и говорить, недолго музыка играла. В тот день я окончательно решил, что делать мне здесь больше нечего. И как раз тогда же получил довольно-таки заманчивое приглашение с Дальнего Востока. Сборы мои затянулись еще месяца на полтора: мешало то одно, то другое. В конце мая мы встретились еще раз. Она попросила: "Ты не мог бы меня проводить?" Хотя какие там, к черту, проводы: до ее электрички было еще часа четыре. Слинять с работы мне труда не составило - отрезанный ломоть. "Пошли ко мне", - предложил я. - "Не хочу сидеть в четырех стенах. Смотри, какой день чудесный. Хочу куда-нибудь, где есть солнце и вода". Так мы оказались в рощице на берегу залива. И еще полтора часа поцелуев... Едва мне удалось уложить разомлевшую Наташку на траву, она вскочила на ноги: "Ой, тушь потекла!" Все попытки вернуть ее в горизонтальное положение ни к чему не привели. По дороге на станцию мы молчали. Наконец она сказала: "Не обижайся, пожалуйста. Я, может, и решилась бы, но у меня организм дурацкий: стоит мужику на меня взглянуть, - и, считай, уже залетела". Во времена дефицита презервативов это, конечно, был аргумент. Советский Союз и тут обламывал своих граждан. Наташка помолчала немного и добавила: "А ты молодец, держишь себя в руках. Еще один повод тебя уважать. Кстати, очень завидую всем твоим бабам. Давай считать, что у нас все было!" Я бы с радостью так считал, да с воображением у меня всегда было хреново...

Дня два спустя я ждал в аэропорту свой самолет. Сзади меня кто-то дернул за ремень. Конечно, она, больше некому: "Вот, пришла тебя проводить. Не прогонишь?" После недолгой паузы я спросил: "Знаешь, в чем была наша ошибка? Нам нечего дать друг другу. Нельзя приходить к человеку с пустыми руками". - "Это я пришла к тебе с пустыми руками". Тут же Наташку прервал матюгальник: "Пассажиров рейса просят пройти..."

Через шесть лет я вернулся в Братск. Знакомые рассказали мне, что Наташка угодила в историю: во время семейной сцены ударила пьяного мужа ножом. Статья 112 УК РСФСР допускала примирение сторон до удаления суда в совещательную комнату, что и произошло. Какой ценой удалось сторговаться, остается только догадываться. А после суда она с детьми уехала куда-то...

«Сердцеед»