ЖИВОПИСЬ ПО КОЖЕ

 

Татуировка по нашим временам - верный способ поднять свою привлекательность в глазах окружающих. Потому прошу любить и жаловать: художник-татуирощик Евгений Печенкин.

Корр.: - Начнем с глобального вопроса: в последние 10 лет отношение россиян к татуировке стало значительно теплее. Как по-вашему, отчего? То ли зарубежные образцы повлияли, то ли наши художники стали работать профессиональнее?

Е.П.: - В первую очередь сыграло свою роль знакомство с зарубежными образцами. Благодаря им, русская татуировка вышла за лагерную грань и превратилась в особый вид искусства. Кроме того, сейчас есть масса профессионально сделанных красок, которые позволяют передать всю цветовую гамму. Поэтому у мастеров появилась возможность выразить себя наиболее полно, чего раньше не позволяла монохромность.

Корр.: - В наше время для художника есть масса возможностей найти применение своим способностям: это и дизайн, и компьютерная графика, и самая банальная оформиловка. Почему вы выбрали именно тату?

Е.П.: - Рисовать я любил с детства, черкал на стенах в подъездах и на школьных партах. Специального образования, правда, не получил, о чем сейчас жалею. А татуировкой занялся случайно. Было это в 1996 году. Один мой товарищ вернулся из армии с татуировкой самого нижайшего качества: такой классический солдатский портак. И пристал ко мне: ты, мол, рисовать умеешь, так доделай. Я не был с этим делом знаком, и поэтому долго отказывался. Страшно было - это же все-таки человеческая кожа... Но в конце концов он меня достал. И когда я подправил ему татуировку, я понял, что это мое. Были у меня эксперименты, когда я пытался заняться дизайном помещений, наружной рекламой, но потом все возвращалось на круги своя. Ни к чему другому душа так не лежала.

Корр.: - Шесть лет - достаточный срок, чтобы наработать какой-то профессионализм, обзавестись технической базой. Как это все происходило?

Е.П.: - Постепенно. Можно сказать, что ремесло я осваивал методом тыка, поскольку начинал с довольно простых вещей: кому-то что-то подправлял, что-то доделывал. Потом понял, что для меня тут ничего трудного нет, и взялся за более сложную работу: дракончики, черепушки... Денег я на первых порах практически ни с кого не брал, поэтому ко мне шло довольно много народа, и руку я себе набил основательно. Когда почувствовал какой-то профессионализм, стал сам разрабатывать краски. Эта нервотрепка отняла у меня много времени и денег. В конце концов я плюнул на все, залез в долги, поехал в Москву и купил себе профессиональное оборудование.

Корр.: - В вашей папке эскизов много сюжетов в духе готики и фэнтези. А сами вы что предпочитаете?

Е.П.: - Я предпочитаю орнаменты. Да и не только я, они очень любимы народом: это универсальная татуировка. Она не несет никакой смысловой нагрузки, подходит как мужчинам, так и женщинам, и на любой части тела выглядит эффектно. Ну да это мой личный вкус, я его никому не навязываю.

Корр.: - Знаю, что у многих ваших коллег есть запретные темы: кто-то наотрез отказывается колоть тюремные сюжеты, кто-то - религиозные. Есть ли у вас свои табу?

Е.П.: - Есть, но несколько другого плана. Я категорически не работаю с людьми моложе 18 лет. Во-первых, у малолеток неустойчивая психика, они сами еще не поняли, чего от жизни хотят, и их вкусы со временем могут поменяться. Во-вторых, организм еще растет, и поэтому татуировка может деформироваться. А запретных тем для меня нет. Хотя время от времени приходится сталкиваться с курьезными ситуациями: просит, к примеру, 30-летний мужик сделать ему какую-то детскую ерунду. С такими клиентами я провожу душеспасительные беседы. Вернее, телоспасительные. Раскладываю им мозги по полочкам и убеждаю, что не стоит этого делать. Ведь не исключен такой вариант, что потом человеку будет просто стыдно, хотя бы перед самим собой.

Корр.: - Вернемся к вопросу об отношении людей к татуировке. По-моему, оно двойственно: вроде бы есть желание, но дело это не дешевое, да и СПИД не спит...

Е.П.: - По поводу СПИДа скажу, что у меня это практически исключено. Во-первых, я пользуюсь одноразовыми иглами и наконечниками. Во-вторых, стерилизую оборудование по полной программе: обжиг огнем, хлорирование... Среди моих родственников чуть ли не половина - медики, так что я знаю, как это делается, и слежу за этим очень строго. Иначе нельзя: времена у нас насчет всякой заразы лихие. Что до расценок, то они у меня в сравнении с Москвой раза в три меньше: 40 рублей за квадратный сантиметр.

Корр.: - У художника принято интересоваться его заветной мечтой. Что бы вам хотелось изобразить больше всего?

Е.П.: - Очень хотелось бы расписать торс целиком в духе Бориса Валледжо. Но я пока не встречал настолько богатого и отважного клиента.

Корр.: - Не менее традиционный вопрос: ваши планы?

Е.П.: - Хочу открыть небольшую конторку. Это позволит расширить спектр услуг: займусь пирсингом, перманентным макияжем, дазлером - это украшения на зубах, достаточно модная за рубежом тема...

 

Александр Кузьменков, «Сердцеед»