ИЗГОИ - КТО ОНИ?

Почти каждая из авторесс рубрики "Ева" считает своим долгом отсеять некую категорию соискателей: просят не беспокоить пьющих, наркоманов, судимых, кавказцев, шутников, безработных... Впрочем, со всей этой публикой ситуация ясна и без комментариев. А кто там еще у нас в списке изгоев?

Разумеется, альфонсы. Вряд ли Дюма-сын, когда писал "Мсье Альфонса", предполагал, что имя героя, живущего за счет любовниц, станет нарицательным. А ведь стало, черт возьми. Можно поспорить, что большинство сердцеедок и слыхом не слыхало ни про Дюма-младшего, ни про его опус. Но тип, описанный полузабытым французом, оказался живуч. Стало быть, он достоин внимания.

Реестр альфонсов весьма обширен: от блистательного плейбоя Порфирио Рубиросы, легко разорившего трех своих жен, до душки Андрея Малахова, который, по слухам, обязан карьерой престарелой супружнице одного из продюсеров ОРТ. Однако эксперты всех их уже классифицировали и разложили по полочкам с соответствующими ярлыками. Итак, на содержании у женщин живут...

Во-первых, скромники с замашками интеллигентов. Эти ребята нежны да и в постели - сущие альтруисты, так что отказать им трудненько. Деньги они берут исключительно взаймы (с понтом!), имея при этом виновато-благодарный вид.

Во-вторых, наглецы. Мужик такого склада немедля поселяется в квартире своей пассии и заводит там свои порядки. Например, закатывает сцены ревности. Или с железобетонным упрямством требует его спонсировать: меня, мол, всю жизнь обижали, а ты, родная и единственная, даже в мелочах отказываешь...

В-третьих, непризнанные гении: поэты, философы и иже с ними. Этот тип, несмотря на некоторое личностное обаяние, находится в постоянном конфликте с обществом, себя же воспринимает как бесценный дар. Соответственно возможность кормить его, любимого, он считает редкой удачей.

И, наконец, жиголо. Такой мужик - профессиональный соблазнитель. Красив, неглуп, обаятелен, сексуален... Плюс ко всему - талантливый актер, который мгновенно станет тем, кем его хотят видеть.

***

В прошлый раз мы потолковали о ненавистных братчанкам альфонсах. А нынче объектом нашего изучения станет еще один тип, которого постоянно просят не беспокоить - озабоченный.

Прежде всего надо бы сказать пару слов касаемо мужской озабоченности. Совершенно непонятна столь резкая антипатия к ней: ведь озабочен каждый здоровый мужик старше 10 и моложе 70. Да и что, сударыни, вы намерены делать с неозабоченным? Чайку вместе попить или обсудить очередную серию "Terra nostra"? Так для этого и ваша соседка вполне сгодится...

Иное дело - озабоченность патологическая, которая выхлестывает за все разумные рамки. Может быть, именно ее имеют в виду авторессы рубрики "Ева"?

Так вот: типа, впавшего в зависимость от секса, в психологии принято именовать сексоголиком. И вот его характерные черты.

Самое первое, что надо знать о сексоголиках: каждый из них пережил не самое лучшее детство. В нежном возрасте он испытывал дефицит внимания со стороны родителей или же был жертвой физического, эмоционального или сексуального насилия. Поэтому сексоголик всю жизнь волочит за собой тяжкую ношу чувства душевной неудовлетворенности и одиночества. Чаще всего в его психологическом багаже можно обнаружить и комплекс неполноценности, от которого наш сегодняшний герой стремится избавиться путем бесконечной смены партнеров: так он чувствует себя востребованным, утоляет голод по признанию, избавляется от чувства эмоционального дискомфорта и прячется от личностных проблем. Потому чувство радости (причем бурной, почти эйфорической) сексоголику доступно лишь во время полового акта. А без этого он впадает в депрессуху. Впрочем, и после секса ему становится скверно: вместо морального удовлетворения он испытывает разочарование и стыд. Страсть свою он удовлетворяет со случайными партнерами, не считаясь с местом и временем. Поэтому секс-зависимость скверно сказывается на его социальной жизни, в частности - на карьере (не дай Бог, окажется он врачом или учителем). Ну и на здоровье, разумеется, тоже: правила личной гигиены - не для него. Поклонник промискуитета обычно стыдится того, что кто-то узнает о его подвигах и потому зачастую обречен вести двойную жизнь.

«Сердцеед»