ГОРОДА И ЛЮДИ
История - дама суровая, но, несмотря на это, выглядит однобокой, вроде потемкинской деревни. Прекрасный фасад, а взор любопытного, вздумавшего заглянуть за него, встречает темь, прах и забвение. И тут уже только от ищущего зависит, что он найдет среди балок и подпор официального лика.
Иван Алексеевич Бунин в «Окаянных днях» мимоходом замечает: «Вчера прочел «Биографии пламенных революционеров» - страшная галерея каторжников!»
Ежедневно проходя улицей Подбельского, я озадачился, - насколько это верно? Кто же такой этот господин и чем же он так «прогремел», что удостоен увековечивания?
Итак: «Подбельский Вадим Николаевич - из революционной семьи. Отец Подбельского был сослан в 1881 г. в Якутскую область, где был убит в 1889 г. Мать была присуждена к каторге за участие в вооруженном сопротивлении полиции в г. Киеве. Подбельский вырос среди каторжан и ссыльных. В 1904 г. (в возрасте 17 лет) - участник нелегального съезда учащихся. В 1905 г. вел революционную работу работу в Тамбове, где впервые был арестован, но бежал. С 1906 г. - член партии большевиков. В 1908 году был сослан на три года в Вологодскую губернию. В 1912 г., по возвращении из ссылки в Тамбов основал и редактировал газету, закрытую за антимилитаристскую агитацию. После февраля 1917 г. член Московского комитета. В дни Октября входил в состав «партийной пятерки», руководившей московским восстанием. Во главе отряда занял почтамт. Был комиссаром почт и телеграфа Москвы, затем окружным комиссаром, с 1918 г. - нарком почт и телеграфа. (БСЭ, 1939 г.)». Славная биография!
Полный страха, я лезу дальше, что-то мне еще встретится? О, Сухэ-Батор! Есть, есть такая улица в славном городе Иркутске. По словам современника, это был человек «беззаветно любящий свой народ, храбрый, с чистый сердцем, с неподкупной совестью, но сущий ребенок в политике». Никаких определенных политических взглядов, в общем-то, не имел. Когда приехавший в Кяхту коминтерновский деятель Борисов предложил учредить социалистическую республику, то получил недвусмысленный ответ:
- Монголия должна оставаться монархией, а если русские большевики думают иначе, то придется обойтись без их услуг.
Ничего не понимаю!
Иду по улицам Карла Маркса, Ленина, Кирова, и, бог знает почему, но мне кажется, что существеннейший признак всякой утопии - разрыв с настоящим во имя прошлого или будущего, но в обоих случаях достаточно отдаленного. И потому такие личности мыслят глобальными категориями времени и пространства. А мышление такого масштаба свойственно людям, не укорененным в социальной, национальной или культурной среде, изгоям, неудачникам с больной психикой,, лишенным простых человеческих связей и не способных на них, поверхностно образованным, зато обладающим нечеловеческой способностью собственной ненавистью связывать причины со следствием, а свои суеверия выдавать за прозрения.
Догматизм таких людей - всего лишь форма истерии, псевдогосударственная деятельность – разновидность бунта против Общества, а идеи всемирного порядка - наркотик, позволяющий переступать те, кажущиеся ничтожными, по сравнению с масштабом цели, нравственные барьеры, перед которыми в годы Гражданской войны останавливались носители более скромных идеологий, хотя бы те же защитники единой и неделимой РОССИИ.
И Ленин, и Киров писали статьи и произносили речи на конференциях, предоставляя действовать другим, едва ли способным объяснить, за что они воюют, в то время, как представители противоположного лагеря с оружием, в руках проводили свои принципы в жизнь. Просто в этой случае степень разработанности любой революционной системы - прямо пропорционален дистанции, отделяющей ее создателей от поля теоретического и настоящего боя.
В самом деле, все крупные фигуры белого движения чуждались власти: она была для них «долгом, бременем и крестом». Вот в этом пункте они являли собой полную противоположность Ленину и компании. Ни Деникин и Алексеев, ни Врангель, ни тем более Колчак не мыслили себя в роли правителей России. Их программа: «Доведем до Москвы, и слава, Богу!» В; то время как какой-нибудь аптекарский ученик мыслил себя Спартаком, потрясателем основ.
Примечательно и то, что за все время гражданской войны в Сибири красным не удалось пленить сколько-нибудь значительного генерала. Колчака выдали чехи, генерал Зиневич в Красноярске сам отказался воевать. На южном фронте России наблюдалось то же: все крупные деятели белого движения либо погибли, либо ушли в эмиграцию.
А мы жили и живем в стране, города и улицы которой носят имена преступников: мошенников, грабителей, убийц.
На мартовской улице я приставал к молодым и не очень молодым людям. Я спрашивал, что им говорят имена Владимира Каппеля, Анатолия Пепеляева, Лавра Корнилова, Михаила Дроздовского - имена людей, бывших русскими патриотами в самом прямом смысле этого слова. Ничего они им не говорили, у всех были свои дела. Лишь один из опрошенных мог, более или менее вразумительно ответить на мой вопрос, но по закону бутерброда, всегда падающего маслом вниз, его звали... Иваном Непомнящих!
Яков Свердлов учился в Нижегородской гимназии, но курса не кончил и был затем аптекарским учеником. Судился, бежал, был неоднократно сослан. Непосредственный руководитель расстрела царской семьи.
В. ТИМОФЕЕВ,
«Колокол», 23 марта
Проект «Общее Братское Обозрение»