ЗВЕРЬ С КИНЖАЛАМИ В ПАСТИ

 

Самым опасным и кровожадным соседом наших далеких предков в период палеолита на просторах Сибири был Smilodon или саблезубый тигр. Хищник, обладавший силой современного уссурийского тигра и ловкостью гигантской рыси. Имея высокие ноги, он мог легко преодолевать заболоченные участки лесотундры, заснеженные перевалы и каменистые кручи. Хорошо развитые, когтистые лапы позволяли забираться на деревья и оттуда совершать стремительные броски на своих жертв. Но основной, отличительной его особенностью от других хищных животных были саблевидные клыки. Располагаясь в верхней челюсти, они на несколько сантиметров выступали из пасти наружу. Заостренные с внутренней стороны, они позволяли буквально резать мясо. Не случайно название «Smilodon» переводится как «нож-зуб». Такими зубами тигр с легкостью прогрызал толстую шкуру крупных животных. Явных конкурентов, а тем более заклятых врагов у саблезуба практически не было. Что мог противопоставить древний человек столь грозному зверю? Только сжатый в руке заостренный булыжник да копье с грубым каменным наконечником. Возможно, иногда удавалось отпугнуть хищника с помощью огня, который постоянно поддерживался в первобытной общине. Но вне стойбища человек был просто беззащитен перед клыками этого зверя.

Не так давно (по историческим меркам) первые поселенцы Дальнего Востока очень сильно страдали от тигров, покидали свои жилища, уходили из мест их обитания. Спасались от хищника менее опасного, чем его далекий предшественник. Н. Пржевальский, путешествуя по Уссурийскому краю, писал: «На реке Артемовке в 1867 г. тигры задавили 21 человека и 6 ранили... Наглость этих зверей иногда доходит до того, что они прямо врываются ночью в избы и таскают спящих людей».

Стало быть, и саблезубый тигр постоянно собирал с человеческого племени свою кровавую дань. Однако как вид он исчез вместе с мамонтом и шерстистым носорогом. Что погубило столь приспособленных животных, до сих пор остается загадкой. Сведений в литературе об этом удивительном звере сравнительно мало. И чем труднее было добывать информацию о нем, тем сильнее было желание отыскать его останки. Они могли находиться в слоях 10-15-тысячелетней давности, в местах обитания его потенциальной добычи – травоядных животных, пасшихся по влажным распадкам или вблизи небольших водоемов. Для поиска следов саблезуба я выбрал таежный распадок, размываемый весенними водами. Его я обнаружил несколько лет назад охотясь в этих местах.

После трехчасовой ходьбы по старой лесовозной дороге я свернул на полузаросший конный путь. Он с трудом угадывался среди леса и удивлял своей прямолинейностью. Спустившись по нему на 300 метров, я набрел на глухариный выводок. Молодые глухарята шумно, неумело взлетали из высокой травы и рассаживались на ветки сосен. Я подошел к одному из деревьев. Глухаренок сидел на нижнем сучке, неуверенно переступая с ноги на ногу, но с достоинством глядя на меня сверху вниз. Вдруг рядом, неестественно хлопая крыльями, поднялась копалуха. Пролетев несколько метров, она упала в траву и, волоча правое крыло по земле, с громким криком начала уводить меня дальше от своих птенцов. Я принял правила игры и пошел в ее сторону.

С каждым подъемом на крыло перелеты глухарки становились более продолжительными, и, наконец, она скрылась в глубоком овраге, который оказался поросшим могучими деревьями заброшенный карьером. Он был метров 70 в длину, 15 в ширину и глубиной до 5 метров. На южной его стороне виднелись отвалы грунта, состоящие из небольших куг. Обойдя карьер с севера, я наткнулся на горизонтальный шурф, вход в который был засыпан, но росшая над ним сосна своим весом продавила земляной потолок и обнажила красные стены с широкими прослойками синей глины. Вероятно, в этом карьере производилась пробная добыча золота, так как признаков железной руды мне найти не удалось. Зато в синих слоях глины присутствовал попутчик золота – черный шлих. Видимо, даже в условиях бесплатной работы каторжников добыча золота оказалась в этом месте убыточной, и прииск забросили.

Солнце катилось к закату, когда я, ориентируясь по компасу, вышел к месту назначения. Нужно было готовиться к ночлегу. Соорудив нехитрый навес из веток и накрыв его полиэтиленом на случай дождя, я натаскал несколько слоев мха. Ложе получилось не царское, но вполне пригодное для того, чтобы провести на нем теплую июльскую ночь. К счастью, она прошла без приключений, только полчища комаров без сна и отдыха «работали» надо мной в надежде напиться человеческой кровушки.

С радостным чувством я встретил рассвет и спустился в распадок. Безрезультатно прошло несколько утренних часов. Напрасно я забирался на крутые обрывы, осматривал глубокие промоины: кроме крупной лопаточной кости, принадлежащей бизону, ничего обнаружить не удалось.

Пора было возвращаться назад, но какое-то внутреннее чутье заставляло быть более упорным, более внимательным. Какая-то сила толкнула меня осмотреть внушительных размеров валун, осевший в овраг с массивными пластами грунта. Рядом с ним из земли виднелись части нескольких костей. Без сомнения, они принадлежали хищнику. Их структура и внешний вид говорили о том, что животное находилось в зрелом возрасте и его смерть, скорей всего, наступила от старости. Где-то вверху на склоне он обрел свой покой. Суглинистый оползень постепенно опустил останки саблезубого тигра вниз, где они вышли на поверхность. Взяв небольшую часть находки, с надеждой вновь прийти сюда в августе, я закопал кости рядом с валуном.

Но получилось так, что ни летом, ни осенью сходить туда мне не удалось. Вернувшись через год, я обнаружил только подмытый вешними водами валун. Останки грозного хищника вновь были погребены под слоями земли.

                                  Николай Санников,

                                  фото автора