ОТ РЕДАКЦИИ.

Как вы, вероятно, уже знаете, в ночь на 4 августа на 90 году жизни скончался Александр Солженицын.

Тело великого русского писателя было предано земле в Москве, в центральной части старого кладбища Свято-Донского монастыря. Солженицына похоронили с военными почестями под залпы орудий и церковные песнопения рядом с могилой историка Василия Ключевского. В последний путь нобелевского лауреата проводил и Президент России.

Дмитрий Медведев также подписал Указ «Об увековечении памяти А. И. Солженицына». Согласно ему в 2009 году в России учреждаются персональные стипендии имени Солженицына для студентов. А в Москве именем писателя будет названа одна из улиц. Память Солженицына будет также увековечена в Кисловодске, где он родился, и в Ростове-на-Дону, где окончил Ростовский университет.

В 1994 году Александр Солженицын, возвращаясь из ссылки, посетил Братск. Сегодня мы публикуем его путевые заметки и впечатления, оставшиеся от той встречи.

***

… А обширные водогноилища? Стал я их пересчитывать по карте: Зейское, Вилюйское, Саяно-Шушенское, Иркутское, Братское, Усть-Илимское, Красноярское, Новосибирское... Какой еще народ-самоубийца безвозвратно затопляет свои угодные для сельского хозяйства земли, леса, возможные залежи в недрах? И еще воспевают это свое безумие.

К Братскому, к Усть-Илимскому мы и ехали. (Это Юра Прокофьев меня уговорил: непременно побывать в Усть-Илиме, хорошо ему известном по телеоператорским поездкам. Свернул я в этот большой крюк - и очень ему благодарен.) Ночью в Тайшете наш вагон перецепили на БАМ. Я проснулся уже перед Чукшей - бывшим 3-м отделением Озерлага. Вдоль всей этой злосчастной и злоненужной дороги - индустриальные остатки, загаженность и последки лагерных зон. - А скоро и Вихоревка - и меня ждут на перроне! В Вихоревке прежде был головной ОЛП 4-го отделения Озерлага, и вот теперь собралось на перроне десятка два бывших зэков, все уже немолоды, - и как же тепло мы обнимаемся, как братья, до слез, и фотографируемся вместе. Степлаг - Озерлаг, лагеря-братья! Большинство из них тут - "манчжурцы", русские эмигранты, воротившиеся или загребленные советскими граблями из Маньчжурии в 1945-м и отсидевшие все по 11 лет, а в 1956 все признаны полностью невиновными. В перебивчивых наших разговорах, в переглядах - зримо и беспощадно вновь проступает наше жестокое лагерное прошлое, тогда казавшееся безысходным - а вот схлынуло и оно...

А дальше - станция Андзеба, (имеется в виду Анзеби – прим. редакции) штрафной лагпункт Озерлага, тут был мой солагерник Тэнно - и еще не известный мне тогда будущий верный сотрудник - "невидимка" Лембит Аасало; я писал об этом лагпункте, еще не видав его, и вот я здесь. И опять - встреча с лагерниками, и опять от них - несколько букетов (я уже задушен цветами, жаль погибнут в вагоне, учусь отдаривать тут же обратно, дарителям).

Еще перегон - и в прославленном Братске меня забирает автомашина, и главный администратор Братска Л. Ф. Ященко (видимо, все-таки Рященко – прим. редакции) дает мне пояснения по долгому пути, ибо длина Братска - 70 километров!.. Изначальный Братский острог был построен в 1631 году (потом тунгусы его и палили, и переносился он на другое место), а через 300 лет накинулись строить тут, на Ангаре, ГЭС. На проглот "лесокомплексу" вырубили леса на 100 километров вокруг, загубили и охотничьи места. А теперь не знают, куда девать электроэнергию, большевицкий Госплан! Раскинули городу широкие проспекты - не по здешней зиме, гуляют ветры. А дальше - "хрущевки" и нищие поселки, а где-то в лесу - чуть не небоскребы. Сегодня - Алюминиевый завод стоит, Сибтепломаш стал никому не нужен, не работает. Жители просят земли, раньше давали по 6 соток, теперь по 15, уже построено 60 тысяч дачек. Состояние окружающей среды - ужасное. Молодежь сюда больше не едет, рождаемость упала вдвое, смертность растет. - Сколько по Братску ни катили - никакое пятнышко не порадует глаза.

Но перед затоплением имели разум перенести хоть сторожевую башню Братского острога (предположение, что в ней отбывал одну зиму протопоп Аввакум) и несколько деревенских изб - в "Мемориальную деревню", куда мы дальше и поехали. А вот тут - душа расступается и напитывается. И место для этой "ангарской деревни" - как от Бога выбрано, и до чего же щемят эти сохраненные избы зажиточных сибиряков и западных бурятов, завозни на чердак, торговые рыбачьи амбары, баньки у речного берега. Крепко строено, на века, "лиственница три сосны переживет". "Изба-связь": чистая жилая и, через сенцы, скотная. В избах - низкие двери, для сохранения тепла; рубель (скалка с ребрами), чашки из капа, мыльный нарост с сосны - вместо мыла, корытце с водой под лучину, зубчатый барабан - тереть картофель на крахмал. В какой нецивилизованной жизни - как изобретательно и устойчиво - недерганно! - наши предки устраивали свою жизнь. В хлебных амбарах - закрома для зерна, совки, деревянные лопаты, ступы, цепа-молотила. - И вблизи - деревянная церковь Михаила Архангела, XIX века, резные царские врата и паникадила. От русской деревянной архитектуры сжимается мое сердце - и сколько же этой красоты и сердечности уже погибло и догибает на Севере сегодня, никем не наблюдаемое, не охраняемое, не подправляемое…

«Труд», № 226 за 04.12.2003 г. (в сокращении)

Фото Георгия Денисова